Талантливые судьбы.

Съемка. Нина Аловерт в гримуборной Фаруха Рузиматова. 90-ые. Фотограф неизвестен.

Интервью с Ниной Аловерт,
специально для Elegant New York
вела Татьяна Бородина

Фотографии Нины Аловерт.
Многие из представленных в интервью снимков, в Америке, публикуются впервые.

[box]Судьба щедра к талантливым творческим личностям, к самоотверженным людям, к тем, кто знает для чего рожден, умеет делать свое дело и не может без этого жить. С этими людьми Судьбе легко – дай им свободу действия, и они полностью реализуют себя, свой дар, свое предназначение. Такова Нина Аловерт, потрясающий фотограф, журналист, театральный критик, радующая людей своим творчеством, счастьем общения и дружбой.[/box]

В начале марта в рамках цикла «Art Night at Zinc Bar» by Elegant New York, в помещении джазового клуба «Zinc Bar» (Zinc Bar, 82 West 3rd Street) состоится творческий вечер и выставка фотографий Нина Аловерт «Друзей моих прекрасные черты». Подробности здесь.

В галерее «АРКА», Владивосток. 2016 год.

Слово Нине Аловерт.

Так сложилась судьба, что мне встретилось в жизни много интересных людей. Со многими я работала, со многими дружила долгие годы.  Почему так сложилось, я не берусь сказать… Это вопрос к судьбе.

Огромную роль в моей жизни сыграл Николай Павлович Акимов. Мне посчастливилось работать со многими балетными танцовщиками и хореографами, с лучшими актерами и режиссерами ленинградских драматических театров, а также и в Москве – с Эфросом и актерами его театра. Я снимала спектакли таких актеров, как Алиса Фрейндлих, Сергей Юрский.

Сергей Юрский – Мольер.

Юрский.

Моя зрительская любовь к Юрскому-актеру – это любовь с первого взгляда. Вернее – с первого звука. В далекой молодости я попала на спектакль БДТ “Горе от ума”. Шла я на спектакль с предубеждением, потому что слышала разговоры, что это – “не Грибоедов, а Юрский – не Чацкий”.

Чацкой сбежал по лестнице на сцену: “Чуть свет -уж на ногах, и я у ваших ног».

На самом деле я этих слов в спектакле не помню.  От первой же интонации, с которой Чацкий обратился к Софье и до середины спектакля, у меня провал в памяти: первое впечатление было подобно эмоциональному шоку. И с тех пор я – неизменная, восторженная зрительница Юрского – актера, Юрского-чтеца и режиссера. И до сих пор звук голоса и интонации Юрского поражают меня так, как будто я слышу их впервые.

А увидела я Юрского в жизни гораздо позднее и в необычной ситуации. В 1968 или 69-ом году после смерти Акимова я ушла из Театра Комедии и работала во Дворце искусств. В те годы там игрались капустники. Писал их Александр Белинский, режиссер кино и театра. Он хоть и не был выдающимся театральным режиссером, но хорошо известен в ленинградской театральной среде. Он знал все про всех, и не всегда самое лучшее (смеется). Впоследствии он даже написал книгу «Записки старого сплетника».

Так вот, он писал очень смешные театральные капустники, в частности – для Дворца искусств. В них принимали участие артисты разных театров Ленинграда.

[box][quote]Однажды, это был 70-й год, шла ночная репетиция очередного капустника, я просидела во Дворце допоздна и стала уже собираться домой, было 2-3 часа ночи. Спускаюсь по лестнице – там такая роскошная лестница идет вниз – поднимаю голову и вижу: Сергей Юрский стоит вместе с Сашей Белинским наверху, смотрит на меня и спрашивает: “А кто это?”, и Саша что-то оживленно начинает сплетничать, а я думаю: “ой, как жалко, сейчас Саша такое нарассказывает обо мне…”. Но ничего видимо из рассказанного Юрского не смутило (смеется), я потом подружилась и с Юрскиим, и с Теняковой.[/quote][/box]

Слева направо: Михаил Барышников – Педро Ромеро, Михаил Волков – Джейк, Наталья Тенякова – Брет,”Фиеста”. Телеспектакль в постановке Сергея Юрского. 1971

Юрский начал снимать телевизионный фильм «Фиеста» по роману Эрнста Хемингуэя «И восходит солнце». Вообще-то он хотел поставить «Фиесту» в театре, но Георгий Товстоногов  не разрешил. После грандиозного успеха «Мольера» Юрскому был закрыт путь в режиссуру в этом театре (только позднее он поставил еще «Фантазии Фарятьева»).
Почему был закрыт путь в этот театр?  Потому что человек, создавший свой театр, не хочет, чтобы кто-то там еще имел успех, тут никакого другого объяснения не надо и даже претензий предъявлять не стоит. Юрский был тогда человек наивный – ему всегда казалось, что театр это одна семья… Но театр – это особое место.
Так вот ставил Юрский «Фиесту» для телевидения. Матадора пригласил играть начинающего, но уже знаменитого танцовщика Михаила Барышникова. А Барышников привел меня на съёмки, я с ним уже хорошо была знакома в то время.

Помню, Юрский сказал тогда: «Как появился у нас Барышников, какие фотографы к нам пришли!». Так я и продолжала снимать всю вторую часть фильма, и сцены с Барышниковым и без него. Впоследствии мы много общались с Юрским, я его снимала, и мы дружим до сих пор.

[box][quote]Когда Юрский делал свой следующий телевизионный фильм «Младенцы в джунглях» по рассказу О. Генри, где он сам тоже играл, я пришла пофотографировать для себя. Сидела тихонько, снимала. И вдруг Юрский говорит: «Что это ты здесь сидишь? Иди снимайся!» Одели меня в какое-то платье, причесали и посадили сниматься (в самом начале фильма). Сидела я в кафе и курила, хотя курить не умела. Потом, когда посмотрела съемку, я просто зарыдала от смеха, потому что курила я сигарету ровно с другого конца, но никто не обратил внимания. Осталась фотография меня в этот момент. И хотя этот эпизод в фильм вошел, у меня кроме этого снимка от фильма ничего не осталось. Все пропало.[/quote][/box]

Юрский репетирует сцену из телеспектакля “Фиеста”. Слева: Владислав Стржельчик – Майкл – , справа Владимир Рецептер – Кон.

Даниил Ольбрыхский – Гамлет, Театр “Веленка” 1974

 Театры и фотографии.

Уезжая из Союза в 70-х, я, конечно, не могла ничего из своих снимков взять собой, не могла везти негативы. Считалось, что это принадлежит народу, поэтому многое, очень многое погибло, особенно из того, что я снимала в драматических театрах.

Наталья Орлова – Клементина “Забыть Герострата”, Театр им.В.Ф.Комиссаржевской 1972

После Дворца искусств я работала фотографом в театре им. Комиссаржевской. Меня привел туда Виктор Новиков, в то время – завлит театра (теперь – директор). Он «подобрал меня на панели с двумя детьми», как я говорила (смеется). В то время я ушла с работы, разошлась с третьим мужем и жила в совершенно подвешенном состоянии. В этом театре я проработала около 2 лет, с удовольствием и много снимала. Но когда я уехала в Америку, я оставила там все свои негативы, а у них сгорела лаборатория, и почти все погибло. Вот сейчас они кое-что восстанавливали, переснимая фотографии.

[box][quote]После театра имени Комиссаржевской я работала в театре имени Ленсовета. Однажды мне передали, что меня приглашает Игорь Петрович Владимиров, чтобы я что-нибудь поснимала для них, а он посмотрит. И вот, я пришла, сижу, снимаю спектакль, приходит Владимиров в зал, сел буквально сзади меня, смотрит гневно и спрашивает кого-то демонстративно громко: «А это кто такая?» Ему отвечают, это же Аловерт, вы ее позвали.[/quote][/box]

Причем, самое смешное, что мы с Игорем Петровичем уже были знакомы. Мы с ним когда-то встречались во Дворце искусств. Там было большое застолье после какого-то спектакля. Мы были уже в «хорошем состоянии» и стояли с ним в коридоре, и я отчетливо помню, он держал меня за руку и рассказывал какие-то театральные байки. Причем, я байки не помню, только факт общения, а он как выяснилось, не помнил ничего (смеется).

Вот к нему в Театр им. Ленсовета я и ушла, и очень счастливо жила до того, как начала собираться в эмиграцию.

Отъездные перипетии.

Игорь Владимиров. 1976 год.

Когда я только собралась уезжать, еще до моего первого похода в ОВИР, я пришла к Владимирову и сказала: «Игорь Петрович, я собираюсь уезжать, если хотите, то я, вот  прямо сейчас, подаю заявление об уходе». Он говорит: «Нет, никогда, что ты делаешь? Зачем ты меня бросаешь? Мы же с тобой единомышленники! Нет, нет, ты будешь работать до самого отлета»

Алиса Фрейндлих – Мария Антуанетта “Люди и страсти” Театр им.Ленсовета 1974

Ну, конечно, из его благих намерений ничего не получилось, не надо было мне и соглашаться.

Первый раз я отправилась в ОВИР даже не подавать бумаги, а узнать, как их заполнять, т.е. что писать о моем отца, которого в 1937 году последний раз арестовали, и он исчез. В то время я не знала, что он уже был расстрелян.

Я никогда не видела своего отца. У меня есть фотография, которую он снял, где мне 4 месяца, с мамой… Тогда отец тайно приезжал из ссылки, ну а потом – все, исчез. Так что я его не знала, документов об аресте, естественно, не было. И я пошла в ОВИР выяснять, как быть в этой ситуации.

[box][quote]И вот после этого моего похода в ОВИР, в театр на спектакль, буквально на следующий день пришли два куратора из КГБ. Как потом мне рассказывал Игорь Петрович, они явились к нему в кабинет после спектакля, сидят, то да се, коньячок… «я уже спать хочу, а они все сидят. Мне все это надоело, я знаю, зачем они пришли, и я говорю: у меня вот один человек собирается уезжать. Я должен ее уговаривать, чтобы она не уезжала?» А они: «Мы знаем, это Аловерт. Ни в коем случае не уговаривайте!!! Весь жизненный путь вел ее к этому.» Вот такая прелесть. (смеется)[/quote][/box]

Потом, конечно, стало хуже, атмосфера в театре стала портиться, и даже Игорь Петрович стал опускать глаза при встрече со мной… и я решила уйти.

Проводы устроили у меня в лаборатории. Пришли все свои, актеры, работники театра, но кто-то среди них был стукачем, потому что на следующее утро некоторых начали вызывать к директору – мою подружку, например, секретаршу Игоря Петровича. Директор ей кричал: «Ты, еврейка, и пошла провожать человека, который уезжает в эмиграцию! Ты что с ума сошла – вылетишь с работы!»  Она зарыдала, пошла к Игорю Петровичу, нажаловалась. Игорь Петрович за нее заступался. Администраторша, которая тоже со мной дружила, она никого не боялась, сказала: «В какую эмиграцию?  Мы провожали человека, который уходит из театра». Но директор страшно трясся из-за моего отъезда, его только-только взяли на работу.

Борис Эйфман. Ленинград. 1976 год.

Авантюрная история. 

Как я попала в Америку? О это отдельная авантюрная история!  Чтобы уехать, я вышла замуж за своего приятеля. Причем, совершенно фиктивно, ради «еврейской визы». Произошло это так.

[box][quote]Как-то шла я через Марсово поле, встретила его и говорю так, в шутку: «Почему не уехал?» – он отвечает – «Компании нет», «Я составлю тебе компанию». – «Поехали», – ответил он тут же. Это был 1976 год.[/quote][/box]

В 1976 году мы, начали, подавать документы в ОВИР. Интересно, что мне разрешение на выезд дали, а ему нет. Я – ленинградка, он москвич. Разные ОВИРЫ, в разных городах, правая рука не знала, что делала левая, и мне посоветовали, чтобы я поехала в Москву к начальнице ОВИРа, которая ведала разрешениями.  И посоветовали: только иди сама, она мужчин не очень любит.

Я пришла, говорю: Вы знаете, такая дикая ситуация, я прописана в Ленинграде, а муж  –  в Москве, и вот мне дали разрешение на выезд, а ему не дали, а что если я сейчас к нему пропишусь или он ко мне?  Она так на меня посмотрела немигающим взглядом и сказала: “Ну, если это Вам удастся». Мне все сказали, она дала тебе твердый совет: не делай глупости.

[box][quote]После чего я начала действовать по-своему. Я поехала в Москву, позвонила с центрального телеграфа (прослушиваемого, естественно) знакомым в Америку и стала говорить, что нас не выпускают, и они там разыгрывают возмущение: какое безобразие! Мы сейчас будет звонить в Вашингтон и поднимать шум! И представьте, я только успела утром вернуться в Ленинград, в 9 утра раздается звонок из ОВИРА, приезжайте, забирайте ваше разрешение, вам обоим разрешили выезд.[/quote][/box]

Перед моим отъездом Юрский уезжал на съемки в глубинку России. Я пришла провожать его на вокзал, потому что думала, что я его больше не увижу. Едва я подошла к вагону, за мной следом, как безумный, вылетел один мой знакомый и стал доставать из кармана какие-то телеграммы, говорить, что ему надо Юрскому что-то важное сказать. Не дал нам толком попрощаться и потом маячил в отдалении, пока поезд не ушел. Такие у меня оказались соглядатаи из числа моих знакомых, так и ходила под наблюдением до самого отъезда.

У меня  самой телефон прослушивался с того момента, как Барышников остался на Западе. Мы же с ним были друзья.

Михаил Барышников – Германн, Пиковая дама”, хореография Ролана Пети. Париж, 1978

Барышников.

Как я познакомилась с Барышниковым? 
Впервые я его увидела на выпускном экзамене в хореографическом училище в 1967 году.
К тому времени я уже была более-менее известным балетным фотографом. У меня был дорогой друг, покойный Сашенька Минц, он был характерным танцовщиком. В это время уже в Кировском балете (Мариинском теперь) танцевал.

[box][quote]Он меня и попросил прийти на выпускной спектакль хореографического училища и снять совсем не Мишу, а своего приятеля, способного мальчика. И вот объявляют па де дё из “Дон-Кихота”. «Опять, – думаю, – дети танцуют этот дуэт! Надоело». Я опустила фотоаппарат на колени и приготовилась скучать. И тут выбегает этот мальчик – Миша Барышников. И я вижу, что передо мной необыкновенный танцовщик, это сразу было видно. Я схватила аппарат и начала снимать. Так затем и снимала все его спектакли, когда могла, до его отъезда в 1974 году.[/quote][/box]
Я не помню, где я с Барышниковым познакомилась, наверно, во Дворце искусств. Но отчетливо помню встречу около моего дома на Петроградской стороне.

Мы с мужем и детьми жили на углу Большого проспекта Петроградской стороны, а Мише после окончания школы дали комнату в коммунальной квартире на параллельной улице, на Колпинской, на 1-м этаже. Как-то я шла домой и встретила Барышникова с подружкой, они шли с пакетом, который так благоухал кофе, что я до сих пор помню. И мы остановились на минутку, поговорили и обнаружили, что мы соседи. С тех пор когда он шел мимо моего дома и видел, что у нас горит свет, всегда заходил, мы пельмени варили, болтали, и так вот мы начали с ним дружить.
[box][quote]То, что он остался на Западе именно тогда, уверена, было спонтанным решением. Он, естественно, думал о такой возможности, но я знаю, что в тот момент он не собирался оставаться. Даже, наоборот, у него были планы: он собирался осенью сниматься с Натальей Бессмертновой в фильме-балете «Щелкунчик» в постановке Юрия Григоровича. У театральных фотографов должна была состояться выставка в Доме искусств, мы вместе с ним отбирали его фотографии для этой выставки.[/quote][/box]

Юрский – на выставке во Дворце искусств на фоне своих фотографий из “Мольера” 1974

Выставка и Даниэль Ольбрыхский.

История этой выставки тоже связана с Юрским.  В 1974 году известный польский актер Даниэль Ольбрыхский приехал с театром «Вильке» в Ленинград на гастроли. Юрский меня с ним и познакомил. В какой-то вечер, когда Ольбрыхский оказался не занят в спектакле, нам удалось отвязаться от явного стукача, ходившего за нами по театру, и мы с Ольбрыхским, Юрским и двумя моими друзьями сбежали из театра ко мне ужинать.

Даниэль увидел у меня на стене большую фотографию талантливого молодого актера театра имени В.Ф.Комисаржевской Владимира Особика и поразился: «А где этот актер снимается?   А почему я его не знаю?» Затем увидел портрет Барышникова в «Фиесте» и сказал: «А почему бы тебе не сделать выставку фотографий во Дворце искусств?»

Юрский подхватил идею и, кажется, взял на себя переговоры с дирекцией Дворца. Ольбрыхский уехал, а я стала готовиться к открытию выставки, которую назначили на конец мая. В ней приняли участие еще три театральных фотографа.

[box][quote]Я собиралась показывать как балетные, так и театральные фотографии, портрет Барышникова в «Фиесте» должен был открывать экспозицию. Выставку отложили до осени. За это время Барышников остался на Западе, так что осенью не только этой, но никакой другой фотографии Барышникова уже нельзя было выставлять…[/quote][/box]

Но фотографии Юрского, естественно, занимали важное место в мой экспозиции, я и сняла его на фоне трех портретов Мольера.

Но это – отступление.

В Америке.

Барышников попросил политического убежища в Торонто во время гастролей русской концертной группы, в которую он входил. Переезд был для него очень непростым, мне все это рассказывал Саша Минц, который, собственно, и помогал ему остаться. Саша же уехал еще в 1972 году. Самого Барышникова о его «невозвращении» я никогда не спрашивала, это были тяжелые для него воспоминания.

Диана Вишнева – Брунгильда в балете Мориса Бежара «Кольцо вокруг кольца» («Кольцо Нибeлунгов»). Берлинская опера. 2007

[box][quote]Когда Барышников не вернулся, я беспокоилась, мы же ничего не знали. Но я дозвонилась до Саши Минца в Америку, говорила с ним и с Мишей и сказала, что разрешаю Мише мне звонить, как ни рискованно это было. КГБ распространяло всякие ложные слухи, в том числе, что Миша хочет вернуться. Через разных людей, через жену одного знакомого, мы обратились к какому-то высокому КГБ-эшному чину с этим вопросом: что будет, если Барышников вернется? И это лицо сопело, сопело и сказало: “Скажите ему, чтобы он никогда не возвращался”. Был такой факт.[/quote][/box]

В Америке, я уже рассказывала, и вы знаете, Барышников очень помог нам, когда мы приехали в Нью-Йорк. Помог и с жильем, и с налаживанием связей и съемками. Он танцевал в Американском балетном театре и иногда  разрешал мне снимать. У меня тогда было много энтузиазма и сил, и я снимала его везде, где могла, даже дважды ездила за ним в Париж, когда он танцевал там «Пиковую даму» и «Кармен».  Так что у меня большая коллекция его снимков и в Америке.

[box][quote]В Америке я много снимала балет, значительно больше чем драматические спектакли. Конечно, не только Наталью Макарову и Михаила Барышникова, но и разные американские балетные труппы, безусловно, практически все приезжавшие на гастроли русские театры (например, Театр Бориса Эйфмана, балет Мариинского и Михайловского театра, русских танцовщиков). Моя последняя любовь в русском балетном театре – Диана Вишнева.[/quote][/box]

– Нина, спасибо вам большое за это замечательное интервью, за ваши фотографии и удивительные воспоминания. Будем ждать новых встреч и бесед с вами на страницах нашего журнала.

И, конечно, с большим нетерпением, ждем 1 февраля, Вашего творческого вечера и выставки фотографий в помещении Джазового клуба «Zinc», в рамках цикла «Art Night at Zinc Bar» by Elegant New York.

Elegant New York сердечно благодарит Нину Аловет за участвовать в наших проектах!