Чехов по-Шапировски

Виталий Орлов

Где и как только не ставили в мире пьес Чехова! От натурального изображения событий в классическом «дворянском гнезде» до воспроизведения их на сцене в стиле «развесистой клюквы»; от легкомысленного водевиля до почти циркового представления под названием «Донка». А почему? Потому что все, что написал Чехов-драматург – это про нас!

[box][quote]9 февраля в нью-йоркском театре «Accent» состоялась премьера еще одного спектакля по Чехову «Чехов. Постскриптум» с подзаголовком: «Театральная фантазия, основанная на четырех пьесах Чехова». Полуторачасовый спектакль состоит из 10-ти сцен из «Чайки», «Вишневого сада», «Трех сестер» и «Дяди Вани». Все мужские роли играют три артиста: Даг Чапмен, Николас МакГоверн и Кен Вуд; все женские – Элла Айберк. Все сцены объединены темой «Любовь и разлука».[/quote][/box]

Декораций, как теперь принято, нет. Вместо них кинопроекция в виде документальных короткометражек, снятых во времена, примерно соответстующие времени действия, с изображением железнодорожных вокзалов, поездов и пассажиров, и очень скупой реквизит. Но есть существенно  важная деталь, которая, как символ происходящего, мгновенно придает действию подтекст – тот самый, закадровый, чеховский: через сцену проложено игрушечное железнодорожное полотно, по которому в соответствующее время начинает двигаться маленький паровозик. Когда заканчиваются рельсы, паровозик продолжает одиноко двигаться, но уже неизвестно куда. Это как знаменитый чеховский звук лопнувшей струны за сценой…

[box][quote]На мой взгляд, актерам удалось воссоздать чеховские настроения, чеховскую тоску. Это тем более непросто потому, что им, играющим несколько разных ролей, приходится моментально не только переодеваться, но и психологически перестраиваться, и когда это получается, то и результат налицо, как например у Эллы Айборк – Сонечки в сцене из «Дяди Вани».[/quote][/box]

Спектакль поставил режиссер Адольф Яковлевич Шапиро. Его имя – это сегодня уже легенда российского и мирового театра.  О таких людях говорят: «гражданин мира». Позволю себе присвоить ему титул режиссера-гражданина мира.

Адольф Шапиро родился в Харькове в 1939 году. Во время учебы на режиссерском факультете харьковского Театрального института он, на волне начинающейся «оттепели», создал молодежную театральную студию, в которой поставил  два новаторских спектакля, но  в сочетании с его «взрывоопасным» на то время именем и фамилией это cобытие стало поводом к закрытию студии. Однако  к этому времени А. Шапиро уже получил приглашение в Ригу. Невероятно: в Советском Союзе в 25 лет, да еще еврей, да еще и беспартийный, Адольф Шапиро стал главным режиссером столичного театра.  При Адольфе Шапиро Рижский ТЮЗ обрел сначала всесоюзную, а потом и мировую известность. Тем не менее 30 лет работы в созданном им театре в Риге, мировая известность, длинный список титулов, званий и должностей не помешали волне национализма в  Латвии в период «перестройки»  смыть все это в один момент. И тогда А.Шапиро  покинул Латвию навсегда. Сейчас он живет в Москве, и его приглашают ставить спектакли все ведущие театры России.

[box][quote]Его постановки идут также в театрах Европы и от Шанхая до Бразилии. В 1990 году в Стокгольме он был избран президентом Международной ассоциации театров для детей и молодежи (АССИТЕЖ), а также долгие годы он является президентом Российского Центра АССИТЕЖ. Во многих странах Адольф Яковлевич работает также как педагог, в том числе в США, в Школе им.Станиславского при Гарвардском университете. Однако нынешнее появление режиссера в Нью-Йорке было довольно неожиданным, и когда я встретился с моим земляком в эти дни, первый мой вопрос был связан с этим.[/quote][/box]

В.О.: Мы с вами встречались в 2012 году. Тогда вы были в Нью-Йорке «проездом» из Бостона, где работали со студентами Гарварда. Что привело вас в Нью-Йорк сейчас?

А.Ш.: Это несколько неожиданный, неплановый визит. Дело в том, что в данный момент я  как раз между двумя большими работами: закончил постановку в МХАТ спектакля «Мефисто» по роману Клауса Манна и приступаю к новой: меня пригласили в Большой театр России поставить оперу Пуччини «Манон Леско».  Прошедшим  летом я работал, как обычно, в Кембридже, в «Школе Станиславского», и туда приехала бывшая моя американская студентка российского происхождения Элла Айберк. Она  сумела убедить меня поставить с ней и ее американскими партнерами спектакль в Нью-Йорке. Меня привлекли ее беззаветная любовь к театру, к методам работы, стремление искать. Мне всегда интересно работать с такими актерами, которые сами по себе –личности. И я согласился.

[box][quote]Это не коммерческий проект. Я решил поставить Чехова, которого много раз ставил в разных театрах и разных странах. Например, «Вишневый сад» – в БДТ у Товстоногова, во МХАТе, в Латинской Америке, Эстонии; «Дядю Ваню» – в Шанхае; «Пространство Чехова» в Бразилии. В Бразилии я, кроме того, ставил написанную мной пьесу «Отцы и дети» по Тургеневу.[/quote][/box]

Однажды я понял, что все пьесы Чехова состоят из отъездов и приездов, встреч и расставаний – как вся наша жизнь. В моей композиции, которую я назвал «Чехов. Постскриптум», соединены сцены приездов и отъездов из нескольких чеховских пьес. В подобном смешении  возникло некое новое качество, и этот опыт для меня оказался интересным. В конце концов, каждый талантливый писатель, каждый композитор всю жизнь пишет одно свое произведение, только характеры  персонажей меняются.

В.О.: Подобный микс вы делаете впервые?

А.Ш.: Нет, впервые я это сделал с пьесами Брехта: «Страх и отчаяние Третьей империи» и  «Трехгрошовая опера», но тогда эту пьесу сыграли студенты как учебную. Но микс с Чеховым и на профессиональной сцене – впервые.

В.О.: В ваших спектаклях обычно много музыки…

А.Ш.: И в этом тоже. Я использовал музыку из моих прежних чеховских спектаклей. Для них она была написана композиторами специально по моему заказу. Конечно, если не считать классику: «Только раз бывают в жизни встречи», «Ямщик, не гони лошадей…»

В.О.: За три года, прошедшие после нашей встречи в Нью-Йорке, какие поставленные вами спектакли вы считаете наиболее точно отражающими ваше сегодняшнее мироощущение?

[box][quote]А.Ш.: Прежде всего, мой последний спектакль «Мефисто» по роману Клауса Манна. Он идет с апреля 2015 года во МХАТе с большим успехом. Для меня это очень важная постановка как в художественном, так и принципиальном смысле. Тема конформизма, тема позиции художника в тоталитарном государстве меня беспокоит и преследует всю жизнь, и лучший материал, чем роман К.Манна, на эту тему найти трудно. Замечательный одноименный фильм Иштвана Сабо с Клаусом Марией Брандауэром я, конечно, видел, но с тех пор прошло так много времени! А у нас появился такой значительный новый опыт на эту тему! Когда я писал сценарий по роману, то вставил в него много собственного текста.[/quote][/box]

Что еще? Далее следует, наверно, назвать спектакль «Дядя Ваня» в Шанхае, в центральном городском театре, и спектакль по Р.Брэдбери «Вино из одуванчиков» в Петербурге, тоже по моему собственому сценарию. В  последнее время я как-то сам много занимаюсь  текстами. Иногда то, что тебе нужно, находишь не в драматургии, а в прозе, а поручать написать по ней пьесу другому драматургу бессмысленно, потому что появляется ненужный посредник между мной и автором.

Назову еще  один  важный для меня спектакль , он тоже по роману Р.Брэдбери – «451 градус по Фаренгейту» в Театре «Et Cetera» у А.Калягина. Мне хотелось поставить что-то о современной жизни. Я перечитал много всего и понял, что фантастика Рэя Бредбери для этого подходит более всего: сам писатель справедливо считал, что «наша жизнь – это фантастика, доведеннная до абсурда». Спектакль  имеет огромный успех у молодежи, что важно, а внимание к нему обеспечивается  участием моего любимого петербургского актера Сергея Дрейдена, который приезжает в Москву играть и в этом спектакле, а также  и в моем «Вишневом саде» во МХАТе. А в Петербурге он играет в ТЮЗе короля Лира в моей постановке.

Даг Чапмен

В.О.: Адольф Яковлевич, вы вспоминаете вашу знаменитую «рижскую одиссею»? Если бы вас  сегодня снова пригласили как режиссера в Ригу, вы бы согласились вернуться?

А.Ш.: Вспоминаю, конечно! Там ведь было много хорошего, осталось много друзей, артистов, режиссеров, латышских поэтов. Меня действительно приглашают во все рижские театры, включая оперу, на постановки, но я не соглашаюсь! Я бываю в Латвии, в Риге мне памятен каждый дом! Недавно гастролировал там со своей МХАТовской постановкой! Был, кстати сказать, на премьере спектакля  Алвиса Херманиса «Барышников/Бродский» в Новом рижском театре, а Михаил на следующий день пришел  на мой спектакль. Обиды нет, но там уже другая жизнь, другие люди… А  возвращаться в прошлое? Нет, не хочу!

В.О.: С Паулсом не помирились?

А.Ш.(после долгой паузы): Вы знаете, когда недавно журналисты задали мне этот же вопрос, я ответил: «А кто это?»

В.О.: А Харьков вспоминаете? Что можете сказать о сегодняшних событиях в Харькове, на Украине?

А.Ш.: Вспоминаю, даже вижу во сне! Но  с начала 90-х годов был в Харькове  только один раз. К тому, что происходит сейчас там, отношусь с болью, потому что – война! «Война, что ж ты, подлая, сделала?» – это Окуджава! Но оценивать ситуацию со стороны  не считаю себя вправе. Должен заметить, что иногда не понимаю даже того, что происходит не только в Украине, но и в самой России, где я живу.

В.О.: Вы уже упомянули о том, что ставите в Большом театре оперу Пуччини «Манон Леско». Это не первая ваша оперная постановка?

А.Ш.: Первой была «Лючия ди Ламермур» в Московском музыкальном театре им.  Станиславского и Немировича-Данченко несколько лет тому назад  с Хиблой Герзмава в главной роли. Вы могли ее видеть в Нью-Йорке,  в «Сказках Гоффманна» в Мет. А в Большом сейчас новое руководство, и директор Владимир Урин, видимо, хочет какого-то обновления оперы. Сейчас уже закончен макет «Манон Леско», завершается изготовление костюмов, и я получил уже здесь, в Нью-Йорке, поручение из Большого встретиться с Анной Нетребко в Европе. Анна будет исполнять главную партию в «Манон», при этом  в Большом она будет петь впервые, и это тоже интересное событие. Надо сказать, что я люблю ставить спектакли по тем произведениям, которые впечатлили в детстве, в юности. Поэтому очень обрадовался предложению Большого поставить оперу на сюжет знаменитых «Опасных связей» Аббата  Прево.

Николас МакГавен, Кен Вуд, Даг Чапмен; сидят: Адольф Шапиро, Элла Айборк

В.О.: Нет ли в планах привезти в Нью-Йорк один из ваших знаменитых московских спектаклей? Здесь нас в последнее время баловал вахтанговский театр  постановками  «Евгений Онегин», «Улыбнись, нам Господи!», «Крик Лангусты». А как Вы?

А.Ш.: Я хорошо знаю Туминаса, года три-четыре тому назад даже собирался  в его театре поставить пьесу Л.Пиранделло «Это так, если вам так кажется». Но как-то по срокам не получилось. А привезти сюда свой спектакль – я бы   с удовольствием, но это очень сложно и от меня практически не зависит.  Я люблю Нью-Йорк – город, который такой, как он есть, и не стремится выглядеть лучше, чем есть, хотя на самом деле он прекрасен. Я чувствую себя в нем свободным человеком!